***
Когда случается что-то невероятное, из ряда вон выходящее, удивленные белорусы произносят фразу: «Надо же! В Беловежской пуще, наверное, зубр умер…». Безвременная кончина редкого европейского бизона для жителя Беларуси столь удивительна, что сравнить ее можно разве что с неадекватным поведением рака, который свистит на русской горе. Зубр, он же символ страны, занесен в Красную книгу как вымирающий вид и находится под такой усиленной госопекой, что с его гривастой головы и волоску не упасть. На первый взгляд.
Напомню, что судьба лесных европейских бизонов схожа с гораздо более известной судьбой их собратьев, обитавших на отрытых просторах Северной Америки. Правда, история методичного истребления беловежского вида выглядит со стороны… чуть благороднее. Мохнатых американских колоссов, мирно пасущихся на равнинах вдоль железнодорожной колеи, расстреливали переселенцы из Старого Света. Открывали окна в поездах и палили по стадам забавы ради. Охота же на беловежского зубра, напротив, испокон веков считалась царским делом, достойным лишь знатных особ. Впрочем, «завалить» исполинского быка местная шляхта отправлялась тоже не ради мяса единого. Роскошные головы трофейных бизонов служили украшением охотничьих залов во дворцах и предметом особой гордости знатных особ.
Только представьте размах: для средневековой охоты Радзивиллов, например, снаряжалось в поход целое войско - две тысячи княжеских пехотинцев, два эскадрона улан, двести стрелков. И это не считая охотничьей свиты (до восьмисот высокородных шляхтичей) и многочисленного вспомогательного персонала – псарей, ловчих, загонщиков. В леса выезжали не на один день и одним-единственным зубром охота, конечно же, не ограничивалась.
Дело, однако, не только в кровавом «хобби» благородной знати. И не в холопском браконьерстве из бедности, процветавшем в панских лесах. Были и другие факторы – и врубка деревьев, и осушение болот и прочее, прочее, прочее. Все вместе объединено специалистами в емкое понятие «причины антропогенного характера». В любом случае, до грани полного исчезновения зубров довел человек. К началу XIX века европейские бизоны сохранились лишь в Беловежской пуще и в предгорьях Кавказа (кавказский «горный» подвид). В 1915 году зубров в Беловежской пуще насчитывалось всего ничего – 785 голов. Первая Мировая война довершила дело. К ее окончанию счет животных шел уже не на сотни, а на считанные единицы. Последний европейский бизон, живший свободным в Беловежье, был убит браконьером в 1921 году. А четыре года спустя - последний бизон кавказского подвида. Тоже браконьерами.
Тем не менее, зубры выжили. В зоопарках мира их сохранилось чуть больше пятидесяти особей. С них-то и начался новый отсчет бизоньего времени – вначале разведение в вольерах, затем возвращение на волю. Родоначальниками беловежской ветви стали зубры из российского императорского питомника (сам питомник, кстати, находился на территории Беловежья).
Селекционными работами одновременно занялись специалисты нескольких европейских стран - Польши, Германии, Швеции. Следует отдать должное, во время Второй Мировой войны, когда военные действия велись на территории Беловежской пущи, о зубрах не забыли. Чтобы охладить охотничий пыл своих солдат и офицеров, каждая из воюющих сторон ввела жесткое правило: за убитого зверя - смерть.
В итоге, к концу войны в Польше сохранилось 24 зубра, в Германии – 12 (на начало войны их насчитывалось 30 и 35, соответственно). Работа по сохранению европейских бизонов продолжилась. На этом этапе подключились уже и ученые из СССР. Сегодня по численности живущих на воле зубров первое место занимает Германия, второе - Беларусь. К 2007-му году в заповедниках и национальных парках страны их насчитывалось 730 голов. Во всем мире – около трех тысяч.
Тем не менее, прогнозы специалистов неутешительны – над видом витает проклятие инбридинга (близкородственного скрещивания). В течение трехсот лет до полного истребления популяция беловежских зубров была слишком малочисленной и изолированной. Все ныне живущие зубры беловежской линии произошли всего от 5 уцелевших производителей. Последние, в свою очередь, родились в питомнике, а не на воле. Другими словами, генофонд зубров беловежской линии серьезно обеднен.
Помочь может лишь увеличение общей популяции и обмен «свежей кровью» между субпопуляциями. В Беларуси ситуация относительно стабильна - субпопуляции зубров в национальных парках в последние годы растут. Однако, все не так уж радужно, как кажется на первый взгляд. И вот почему.
Оптимальное число для эффективной долгосрочной выживаемости всей популяции составляет 500 взрослых (и способных к размножению) особей. А это лишь часть популяции, которая складывается из животных разных возрастов и степеней половой зрелости. Так что, специалисты добавляют: в случае с зубрами число эффективной долгосрочной выживаемости начнет работать, когда размер общей популяции составит 1500-2000 голов.
Такие условия в Беларуси пока не обеспечены. И не факт, что будут. На то есть много причин (прежде всего – ограниченность подходящих мест для обитания европейских бизонов). Кроме того, в последнее время отмечается весьма опасная мировая тенденция к снижению общей численности зубров из-за низкой рождаемости и слишком высокой смертности животных. Зубры по-прежнему остаются вымирающим видом.
Каково же было безграничное удивление белорусской общественности, когда осенью 2007-го власти официально объявили охоту на беловежского зубра легальной.
Сообщения
Комментариев нет:
Отправить комментарий